Небо непрозрачно, вязко, топко, терпко, снежно, но снега нет. Над забором льдисто-голубым проливаются в бесконечное небо огни Ленинградского шоссе, что в тридцати километрах. Слышно, как по трассе летит машина, а до нее - поселок, лес и километра три через поле. Слышно, как позади крыльца кто-то шебуршит – но там лишь пустые участки и никого нет, и, значит, этот кто-то ходит размашисто, громко и далеко - или тихо крадется у самого забора. А еще на границе слышимости, на нежном выдохе поет тишина.
Сидеть неподвижно в пластмассовом кресле холодно, и непонятно, то ли, и правда, знобит от ветра, то ли трясешься от звуков. В таком состоянии хорошо закрыть глаза, расслабить мышцы и уснуть. Где ли проснешься?
Ветер сносит пламя свечи. В глазах рябит от мерцания и искр, слишком ярких в темноте. И кажется, что там, в пустоте и тьме, в еловых ветках и яблоневых садах кто-то вторит этому пламени ответным – секундой, мгновением, мигом, которого, может, и вовсе нет.
Шуршат со всех сторон сухие листья, о стержень бьется лопасть металлического ветерка.
Почувствуй: ты не один.
Не был.
Не будешь.